Глава 57. Исчезновение Глава 57. Исчезновение
Начав вести дневник, Гарри быстро пришел к выводу, что, хотя никакой сон не может повлиять на их с отцом отношения, ему до смерти хочется все-таки знать наверняка, сбудется увиденное или нет. Если да... что ж, он справится. Возможно, по каким-то неведомым причинам Снейпу придется изменить официальное положение дел. Думать об этой возможности было, мягко говоря, неприятно, но Гарри сознавал, что это не конец света. Друг для друга они все равно останутся отцом и сыном: самое важное не переменится ни за что. Уж в этом Гарри был уверен абсолютно.
И все-таки он хотел быть готовым к тому, что произойдет. А значит, нужно выяснить: обязательно ли сбываются пророческие сны? В самом ли деле будущее предопределено? Можно ли его только узнать — или как-то повлиять на сам ход событий?
Гарри помнил, что у Снейпа на эти вопросы не было серьезных ответов, и уж точно он не собирался обращаться с ними к Трелони. Оставалось только исследовать вопрос самому.
Но Гарри не расстраивался: давно пора начать самому решать свои магические проблемы, не дожидаясь, пока Ремус, Снейп или Драко преподнесут ему решение на блюдечке! В конце концов, это его проблемы. До сих пор он плыл по течению, позволяя другим изыскивать выход из положения. Пора наконец взять ответственность на себя. А поскольку последним проявлением его магии оказался пророческий сон, надо начать с него и исследовать эту свою способность, насколько получится.
На следующий же день после того, как они пили какао с лепешками, Гарри отправил каминной связью письмо мадам Пинс, попросив у нее какие-нибудь материалы по вещим снам. Следующие несколько дней он читал то, что она прислала, пока не пришел к выводу, что пользы от этих книг никакой. В одном пункте, правда, все источники сходились: сны и эмоции неразделимо переплетены, и пророческие сны не исключение. «Начните вести журнал снов, — советовали книги. — Записывайте свои сны как можно подробнее в момент пробуждения, а затем медитируйте, размышляя об их значении».
Последний совет, пожалуй, уж слишком напоминал о Трелони, но Гарри решил, что записать сон — неплохая идея. Тем более что подробности уже начали расплываться в памяти. Наверное, лучше и в самом деле записать их, пока они еще сильнее не забылись. Дневник отлично подойдет и для этого.
В тот вечер после ужина — Рон приходил в подземелья заниматься уже пятый день — Гарри дождался, пока Драко выйдет, а потом тихо достал свой дневник.
— Сэр, — тихо сказал он, подойдя к дивану, где Снейп читал последнее эссе Рона по зельеварению. — Можете помочь с заклинанием?
— Руки болят?
— Нет, пока все нормально. — Он немного понизил голос: — Вы не могли бы так заколдовать его, чтобы он открывался только для меня? И... пожалуйста, сделайте так, чтобы Драко в особенности не мог его открыть, ладно?
Рон явно слышал, о чем речь, потому что отчетливо фыркнул.
Снейп ничего не сказал, просто взял дневник, заколдовал и вернул. Затем вернулся к эссе.
— Мистер Уизли, на два слова, будьте любезны.
Рон подошел ближе, всем своим видом выражая крайнее недовольство, хотя ответил подчеркнуто вежливо:
— Да, сэр?
Снейп окинул его взглядом.
— Не стойте как столб. Садитесь.
Рон опустился в одно из кресел, но держался очень напряженно.
— «Свойства зачарованных зелий», — прочел Снейп заголовок эссе. — Вы проанализировали лишь две подтемы, хотя в задании были указаны четыре. Продолжите, будьте добры.
— Там двенадцать дюймов, — ответил Рон сквозь зубы. — Как задавали, сэр.
— Что бы ни показывала ваша линейка, вы сдали половину задания. Те пункты, которые вы сдали, хорошо разработаны, но в целом тема не раскрыта.
Рон взял протянутый ему пергамент.
— Х-хорошо разработаны?
— Коротко говоря — да, — отозвался Снейп скучающим тоном. — Вы сдали половину хорошего эссе. Следует ли напоминать вам, что половина равняется пятидесяти процентам, то есть оценке чрезвычайно низкой? Отсюда предложение продолжить работу.
— Хорошего эссе, — повторил ошеломленный Рон.
— Потенциально, — поправил Снейп.
Наконец справившись с оторопью, Рон побрел обратно к столу и принялся снова листать учебник по зельеварению, задумчиво грызя перо. Некоторое время спустя он чуть подался вперед, пытаясь разглядеть, что пишет Гарри, и шепотом спросил:
— Дневник?
Гарри поднял удивленный взгляд. Со времени своего возвращения Рон очень старался вести себя вежливо, но теперь впервые искренне заинтересовался чем-то, кроме домашних заданий и того, как бы поскорее вернуться в Гриффиндорскую башню.
— Ага. Мне Дадли подарил, — кивнул Гарри. — Я... мне нужно кое в чем разобраться. Кажется, если про это писать, становится легче.
Рон слегка нахмурился, но потом беспокойство в его глазах сменила циничная усмешка.
— Ну хоть у тебя хватает мозгов сообразить, что этот слизеринец из кожи вон вылезет, лишь бы сунуть нос в твои личные записи.
Гарри чуть было не ответил, что братья Рона ничуть не лучше. Чтобы Фред с Джорджем — да не попытались взломать защиту на чужом дневнике?.. И еще наверняка оставили бы потом парочку-другую сюрпризов. Однако он прекрасно сознавал: не стоит и заикаться о том, что они с Драко братья. Из такого разговора точно не выйдет ничего путного. Может, позже... много позже, когда Рон наконец привыкнет к мысли, что Снейп — отец Гарри.
— Его зовут Драко, а не «этот слизеринец», — только и заметил он, стараясь говорить мягко.
Рон все равно фыркнул.
— Чего это он вздумал звать меня по имени? То есть он и раньше пытался, но тогда явно издевался, а теперь ведет себя... не знаю. Очень странно.
Гарри пожал плечами.
— Это я его попросил.
— Что, он теперь твой ручной слизеринец? Все делает по твоей команде?
— Он знает, что меня уже тошнит от того, как мои друзья превращают мою жизнь в дуэльный клуб.
Рон отшатнулся, будто получив пощечину.
— Друзья? Это он, что ли, друг?
— Нет, ты. Слушай... Я не хочу с тобой ссориться. Ни из-за чего. Но пока он ведет себя прилично, ты мог бы хоть попытаться делать то же самое.
Рон только глаза закатил. Гарри оставил эту тему и продолжил писать в дневнике.
Он записывал свой сон каждый день трижды подряд, исключительно по памяти, а затем сравнил версии. Удивительно, сколько он сумел вспомнить с третьего раза! Однако он не сомневался, что записал все точно. С четвертого раза ничего нового не припомнилось, и Гарри решил, что уже сделал все, что было можно.
Что же теперь? Все книги упирали на то, что вещие сны должны быть символическими, но Гарри подозревал, что его это не касается. До сих пор все его сны (по крайней мере, те, что сбылись) были совершенно буквальны. Даже тот, про братьев — хотя, по-видимому, не предсказывал ничего более существенного, чем братство слизеринцев. Ничего о буквальных вещих снах в прочитанном не говорилось, и Гарри пришел к выводу, что нужно просто найти книги получше. Впрочем, нет: намного лучше — а это в Хогвартсе означало только одно.
На следующий вечер он нетерпеливо ждал, пока Снейп закончит разъяснять попятное движение небесных тел; сейчас его мысли занимали вовсе не планеты. Наконец зельевар щелкнул пальцами, развеяв сотворенную им миниатюрную модель солнечной системы, и велел им доработать свои эссе по астрономии. «И обойдитесь без ошибок на этот раз», — напомнил он, хотя не так резко, как мог бы. Гарри отметил, что Снейп и в самом деле очень старается не спровоцировать Рона снова.
Едва Снейп оставил их, отойдя от обеденного стола, Гарри принялся за дело — но отнюдь не за эссе. Прикрывшись учебником, он торопливо писал.
«Дорогая Гермиона,
Я тебе очень благодарен за то, что ты уже столько недель заглядываешь сюда каждые два-три дня, да еще приводишь с собой разных гостей из Гриффиндора. Теперь, когда Рону не приходится писать эти дурацкие строчки, все куда лучше. Я не слепой; мне с самого начала казалось, что Северус ведет себя по-свински из-за этого взыскания. Но оказывается, он все это устроил не просто так, а пытаясь мне помочь каким-то своим хитроумным планом. В общем, полный бред. Иногда слизеринцы сами себе яму роют своей изворотливостью.. Мы здорово поругались тут из-за этого и еще кое из-за чего, и я какое-то время хандрил, но в конце концов мы поговорили и все уладили.
Как ни странно, я даже рад этой ссоре. Потому что теперь я хоть не жду, как на иголках, когда у меня выбьют почву из-под ног. (Извини за смешанные метафоры. Северус жалуется, что в моих эссе слишком много квиддичных аналогий; по-моему, это очень смешно, потому что об этом мне все время говоришь ты. Наверное, мне пора остановиться, пока я не сказал, что у вас с ним много общего. Ладно, ладно, хватит.) Короче, после этой ссоры у меня осталось ощущение, что мы сможем пережить и хорошее, и дурное, как обычная семья. И это очень хорошее ощущение.
С новостями все. Собственно, я пишу тебе не просто так — это все можно было бы рассказать и позже, когда ты снова придешь. Я хочу попросить тебя оказать мне одну очень важную услугу. Помнишь, ты мне говорила, что у тебя есть пропуск в Запретную секцию до конца триместра? Я знаю, что он ограниченный и что тебе полагается брать оттуда только книги для проекта по нумерологии. Но тут оказывается, что мне нужны кое-какие книги для моего собственного проекта. Все, что мне могла предложить мадам Пинс из общего доступа, я уже исчерпал. Если тебе удастся достать что-нибудь о пророческих или вещих снах, это мне очень пригодится.
Здорово, когда знаешь, что у тебя есть друзья, на которых можно положиться. Мне очень нужны эти книги — чем скорее, тем лучше. Как думаешь, у тебя получится сходить в Запретку завтра со своим пропуском, вытащить оттуда кое-что для меня и принести сюда или передать с Роном? Заранее спасибо. Огромное спасибо, Гермиона.
С любовью,
Гарри
P.S. Драко говорит, ты симпатичная».
Он сунул письмо в конверт и подтолкнул по столу к Рону. Может, стоило бы и стереть последнюю фразу, насчет Драко. Потом Гарри пожал плечами. Он доверял Рону — подглядывать тот не станет, а Гермиона вряд ли поймет приписку как-нибудь не так. Она уж точно не подумает, что нравится Драко или что-нибудь еще такое. Гарри и сам не знал, зачем упомянул об этом. Может, хотел показать ей, что Драко не настолько предубежден, как любит демонстрировать.
Тихонько кашлянув, он прошептал Рону:
— Можешь попросить Гермиону прочесть это сегодня?
Ответить тот не успел; раздался язвительный голос Снейпа:
— Итак, мисс Грейнджер консультирует тебя касательно попятного движения планет, Гарри?
Гарри поднял глаза к потолку.
— Это просто письмо.
— У тебя склонность заниматься перепиской в самое неподходящее время.
— Я допишу эссе утром. Его задали только на пятницу, и вообще: хватит с меня на сегодня учебы, — он с намеком посмотрел на отца.
Снейп, по-видимому, понял, к чему он клонит.
— Что ж, в таком случае — как насчет партии в шахматы?
— С удовольствием.
Гарри достал доску с полки в шкафу и принялся тыкать ногтем фигуры, чтобы разбудить. Белый ферзь зевнул и вцепился в голову руками, но, заработав сердитый взгляд Снейпа, занял свое место.
Они начали играть. Рон притворялся, что не обращает внимания, но Гарри видел, что друг поглядывает на них краем глаза. Рон поморщился, когда Гарри первый раз сделал ход конем, а на рокировке так просто не сдержал стона. В темных глазах Снейпа заблистала усмешка.
Когда партия кончилась (победой зельевара, как обычно), Снейп повернулся к Рону:
— Так вы полагаете, что играете лучше, мистер Уизли?
Рон вздрогнул, оторвавшись от эссе, осмотрел доску и кивнул.
— Желаете продемонстрировать? — поинтересовался Снейп.
Судя по всему, Рона терзало сильнейшее искушение: без сомнений, он уже представлял, как покажет зельевару, где пикси зимуют.
— Нет, спасибо, — все-таки ответил он. — Мне надо это дописать, а потом еще кучу всего.
— Что ж, значит, в другой раз, — заключил Снейп и снова устроился на диване, где вернулся к своему журналу.
— Не забудь передать Гермионе письмо, — напомнил Гарри Рону. Потом взял учебник по астрономии, уселся рядом с отцом, и они продолжили читать в уютном молчании.
На следующий день, когда Драко возился в лаборатории с каким-то новым варевом, в камине вдруг с ревом взметнулось пламя. Гарри подскочил от неожиданности, чуть не уронив со стола недописанное эссе по астрономии.
Обернувшись на звук, он ожидал увидеть Снейпа — тот редко связывался с ними днем, но иногда это случалось. Однако в пламени вместо знакомого лица зельевара оказалось совсем другое.
— Гарри, — начал Альбус Дамблдор, на этот раз без тени своей обычной спокойной улыбки, — ты не мог бы подняться ко мне в кабинет поболтать?
Это приглашение прежде всего шокировало Гарри: ему-то казалось, что директор его очень давно избегает. Потом он вспомнил, как обжегся во время беседы с Хагридом, и инстинктивно попятился прочь от камина.
На лице директора отразилось нетерпение.
— И поскорее, Гарри, — довольно мрачно прибавил он. — Мне нужно с тобой поговорить.
Гарри сморгнул.
— Ну, наверное, вы могли бы спуститься сюда, сэр.
— Я предпочел бы обсуждать такие вопросы с глазу на глаз у меня в кабинете.
«Такие вопросы»? Судя по всему, Гарри звали отнюдь не поболтать. Кажется, у него неприятности.
Директор вздохнул.
— Мне спуститься вниз, чтобы потом проводить тебя наверх, Гарри? Как я понимаю, перемещение по каминной сети в одиночку вызывает у тебя некоторое беспокойство.
Услышав такую формулировку, Гарри замер. Он знал, что с этим «беспокойством» пора покончить. Ведь на Рождество он преспокойно пользовался сетью в присутствии Снейпа. А если и обжегся позже, болтая с Хагридом, так ведь зельевар объяснил: для перемещения нужно куда меньше магии, чем для разговора. Короче говоря, бояться было нечего.
Так что нужно просто собраться с духом и взять ответственность на себя. Иначе что же — откладывать и увиливать до тех пор, пока Снейп не швырнет его в камин за шкирку? А кончится тем, что отец именно это и сделает, если решит, что так будет лучше для Гарри.
А уж как они тогда поругаются... Нет, куда лучше самому справиться со своими страхами. Уже пора бы. И, пожалуй, давно пора.
— Я сейчас, профессор Дамблдор, — наконец пообещал Гарри. Теперь увиливать было некуда. Он подумал, не сходить ли в лабораторию — сказать Драко, куда идет, — но передумал. Не хватало еще лезть в камин под чужим взглядом. Однако он не хотел и исчезать без предупреждения, поэтому взял горсть дымолетного порошка, шагнул к камину и, перед тем как бросить порошок в огонь, крикнул:
— Драко, я ухожу камином в кабинет директора.
До него донеслось что-то неразборчивое, а потом он бросил-таки порошок в огонь и выкрикнул:
— Кабинет профессора Дамблдора!
Вспышка пламени, и его завертело в темноте, пронося мимо каких-то чужих очагов, а потом сеть выплюнула его из пасти директорского камина. Гарри сел и со смешком принялся отряхивать пепел с рубашки. У него кружилась голова, но не от фокусов сети — нет, от чистого восторга.
Он переправился по каминной сети! Один!
И совсем не обжегся!
Дамблдор обошел свой стол кругом и протянул руку, помогая Гарри встать. Хватка у него оказалась на удивление крепкая. Каким бы старым и дряхлым он ни выглядел, ясно было: это все только для того, чтобы сбить с толку противников. Гарри окончательно отряхнулся, а потом устроился в широком удобном кресле и взял лимонный леденец из конфетницы, которую подтолкнул к нему директор.
— Итак, — начал Дамблдор, отодвинув мановением палочки свое кресло и со вздохом усевшись. — Полагаю, ты уже догадался, почему я подумал, что нам следует поговорить.
Чтобы Дамблдор да сразу перешел к делу? Гарри ожидал другого — несколько минут светской болтовни, скорее всего за чаем. Так или иначе, он не знал, зачем его вызвали.
— Вы подумали, что мы давно не говорили с глазу на глаз? — предположил он.
— Право же, Гарри... — с укором отозвался директор.
— Что?
— Сколько раз я говорил, что ты можешь обратиться ко мне с чем угодно?
Гарри вдохнул поглубже.
— Я не знаю, о чем вы хотели со мной поговорить, профессор Дамблдор. Честное слово.
— А. — Дамблдор задумался на мгновение, потом наклонился вперед и посмотрел на Гарри поверх своих очков-половинок: — Некая гриффиндорская староста попалась на попытке злоупотребить Запретной секцией библиотеки. Теперь тебе понятно?
Ой-ой-ой. Гарри слабо улыбнулся и попытался сделать вид, что все в порядке, хотя ясно было, что у него ничего не вышло. Любопытно: если он и был в чем-то уверен, так это в том, что Гермиона, попавшись, взяла бы вину на себя. Она бы ни за что не призналась, что выполняла просьбу Гарри.
Но Гарри-то должен был признаться. Иногда быть гриффиндорцем — очень, очень неудобно.
— Не вините Гермиону, — выговорил он, положив ладони на стол. — Это я попросил ее достать мне эти книги. Она не виновата. А... а как вы узнали, что это я?
Директор сощурился.
— Тематика выбранных ею книг оказалась крайне подозрительной. Насколько мне известно, в последнее время только одному студенту в этой школе снится будущее.
— Северус... то есть профессор Снейп рассказал вам про мои сны?
Дамблдор улыбнулся.
— Я знаю, что часто осаживал тебя за неуважение к нему, Гарри, но, учитывая, что Северус теперь твой отец, думаю, ты вполне можешь называть его по имени. Кстати, как у вас дела? Все хорошо?
Ага, а теперь этот человек хочет вести светскую беседу?!
— Угу, нормально, — отозвался Гарри, решив не упоминать о недавней ссоре.
Оказалось, однако, что и теперь Дамблдор имел в виду не светский обмен любезностями. Он перешел к сути вопроса, настойчиво спросив:
— Если это так, зачем посылать мисс Грейнджер в Запретную секцию? Я уверен, ты прекрасно знаешь: Северус легко взял бы эти книги для тебя.
— Ну-у... — лучшего ответа у Гарри не нашлось. — Я просто хотел кое в чем разобраться, — пробормотал он наконец. — Начал с книг попроще, а когда от них не оказалось толку, логично было обратиться...
— И тебе не пришло в голову обратиться со своими вопросами к отцу?
— Учитывая, что у него был «тролль» по предсказаниям, — нет.
Еще одна теплая улыбка.
— Я вижу, вы часто разговариваете. И очень, очень рад. Что касается твоих снов, однако... Гарри, возможно, на твои вопросы смогу ответить я?
— Ну, честно говоря, меня в основном волнует один вопрос, — признал Гарри. — Я даже когда-то спрашивал у Северуса, но он не знал ответа. Может, вы знаете... Скажите, вещие сны всегда сбываются?
Директор поправил очки и сунул в рот лимонный леденец, прежде чем ответить:
— Иначе они бы не были вещими снами, верно?
— Наверное, нет, — согласился Гарри. — Но... в общем, дело такое. Допустим, что-то должно было случиться, но сам тот факт, что мне это приснилось, все изменит. Например... мне приснится, что я упаду с метлы и разобьюсь насмерть, и после этого сна я перестану летать. Разве я не могу изменить будущее, если буду знать, как реагировать на события?
— Твои сны предсказывают чью-то смерть, Гарри? — устрашающе серьезным тоном спросил Дамблдор.
— Ой, нет. Нет, это я просто для примера.
— Ты уверен?
— Да, уверен. Я бы не стал скрывать такие вещи.
— Хотелось бы думать, — строго и укоризненно произнес директор. — Однако я не могу не отметить один тревожный момент. Тогда на площади Гриммо ты без колебаний рассказал Ремусу Люпину о своих снах. А теперь... полагаю, твое желание изучить этот вопрос вызвано новыми снами? Они очевидным образом касаются тебя, и тем не менее ты не поделился ими ни с кем.
— Угу, — сглотнув, признался Гарри.
— Послушай, — Дамблдор помедлил, потом осторожно продолжил: — Надеюсь, ты сознаешь, что твои сны касаются не только тебя. Если они имеют отношение к Волдеморту, или войне, или Ордену... не следует о них молчать.
Да, Гарри уже давным-давно понял, что его жизнь ему не принадлежит. Может, поэтому он так и привязался к Северусу. Тот видел в нем его самого, а не какого-то там героя, который нужен только затем, чтоб мир спасать.
— Мои сны не имеют отношения ни к чему из этого, — со вздохом сказал он.
Погладив бороду, Дамблдор отозвался с сомнением:
— Разве ты не сказал бы так и до Самайна? А твои сны были напрямую связаны с Волдемортом, даже если ты этого не знал. Откуда же теперь уверенность, что новые сны его не касаются?
— Не сны, — поправил Гарри, — а сон. Мне уже несколько месяцев ничего не снилось, профессор. Да и теперь — только этот сон, и все.
— И все же ты не рассказал о нем Северусу? Вообще ничего не сказал?
Гарри отвел взгляд и помотал головой.
— Мальчик мой... мне кажется, тебе стоит подумать о том, не рассказать ли ему.
— А я думал, — Гарри прикусил губу. — И много.
— Если у вас хорошо складываются отношения после усыновления, отчего ты колеблешься?
На это у Гарри ответа не было. По крайней мере такого, какой он был бы готов высказать. Он хотел поделиться с отцом, скрывать от него такие вещи вообще казалось неправильным. Однако... знать, что их ждет разусыновление, было ужасно. Гарри и сам-то хотел бы не знать. Оставалось лишь надеяться, что даже вещие сны хоть иногда не сбываются.
Дамблдор качал головой.
— Я вынужден настоять, чтобы ты поговорил с кем-то из Ордена. Если ты совершенно уверен, что не можешь обсудить свой сон с Северусом, возможно, стоит посоветоваться с Артуром Уизли...
— Нет, — немедленно воспротивился Гарри. И представить нельзя, что почувствует отец, вздумай Гарри обсуждать такие вещи с кем-то посторонним. — Я уверен, здесь нечего обсуждать с Орденом, сэр. Это совершенно личное дело. Послушайте, я не хотел поднять такую бучу, я просто хотел узнать ответ на свой вопрос.
— Всегда ли сбываются вещие сны, — кивнул Дамблдор. — Опасаюсь, что да, Гарри. Что толку было бы от пророчеств, если б они не сбывались?
Гарри нахмурился.
— Если пророчества сбываются во что бы то ни стало, почему вы пытаетесь из меня сделать чуть ли не спасителя волшебного мира? Вы же мне только что дуэльных уроков не давали...
— Кстати, я поговорю об этом с Северусом, как только к тебе вернется магия, — пообещал директор.
Гарри вздрогнул. Мало что привлекало его меньше, чем дуэль с отцом, по целому ряду причин. Хм, может быть, Снейп согласится присмотреть, пока они будут тренироваться с Драко? Так было бы лучше.
— К чему беспокоиться? — не унимался он. — Если будущее уже расписано, тогда много ли в этом смысла?
— В твоем случае — много. «Ни одному не жить, пока выживает другой», помнишь? Твое пророчество не диктует будущее, в нем описаны две дороги.
— Ладно, это я понимаю, — пробормотал Гарри. — Но вам не кажется, что это вообще-то странно? Мы вроде как сейчас оба живы, разве нет?
— Пророчества на редкость трудно интерпретировать, — отмахнулся Дамблдор. — И это еще одна причина не скрывать содержание вещего сна. Расскажи Северусу, Гарри.
Было ясно, что директор теперь не оставит его в покое.
— Я поговорю с ним, — уступил Гарри и неожиданно осознал, что его останавливала лишь неуверенность. Зачем напрасно расстраивать Северуса, если дурацкий сон не сбудется?
Но сон сбудется... по крайней мере, Дамблдор так считал. А уж во всем, что касалось теории магии, старый волшебник разбирался прекрасно. Значит, их ждет разусыновление, вот и все.
А раз так, то скрывать это от Северуса неправильно. В конце концов, только знание будущего придавало Гарри сил в Самайн. Теперь то же знание поможет ему перенести и разусыновление. И отец заслуживает того, чтобы знать. Потому что ведь ничего по-настоящему важного не изменится, верно? Они останутся отцом и сыном. Во всех отношениях, в каких это имеет значение. И его комната в подземельях останется, и ему всегда там будут рады...
«А правда ли это? — пришла в голову незваная мысль. — А вдруг я во сне собрал вещи, потому что случилось что-то совсем странное и непонятное, и если я останусь у него, ему грозит Азкабан?.. Не представляю, как такое может быть, но вдруг?.. Тислторн же сказала, что она вернулась при «ужасных обстоятельствах». Отец или нет, но я скорее готов уйти и никогда его больше не увидеть, чем если из-за меня с ним случиться что-то ужасное...»
Да, без всякого сомнения, они останутся отцом и сыном, но этого может быть оказаться недостаточно. Он не потеряет отца, ни за что, но вовсе не обязательно тот всегда сможет быть рядом — уж в таком мире они живут.
Волдеморт. Фадж и его идиоты-прихвостни. Азкабан. Волшебники, которые никогда не поймут, что Темная Метка на руке Снейпа имеет мало общего с тем, какой он человек. А сам Гарри — знаменитый Гарри Поттер, Мальчик-Чья-Жизнь-Принадлежит-Кому-Угодно-Кроме-Него-Самого. Да, есть масса вещей, которые могут встать между ним и отцом.
Вероятно, неуверенность отразилась у него на лице, потому что проницательный директор явно не поверил, что Гарри скажет Северусу хоть слово.
— Обсудим другой вопрос, — объявил он сухо. — Поскольку ты вынудил мисс Грейнджер нарушить школьные правила — и, между прочим, лишиться пропуска в Запретную секцию, — об этом следует уведомить Главу твоего Дома. Ах да, ведь ты же теперь студент двух Домов. Что ж, полагаю, посовещавшись, они сумеют найти подходящее наказание.
— И вы, без сомнения, позаботитесь о том, чтобы Северус узнал, какие книги я просил у Гермионы, — догадался Гарри. — Тогда он сможет спросить меня сам, почему я не сказал ему, что видел вещий сон! Вы точно уверены, что не учились в Слизерине?
— О, во всех нас есть что-нибудь слизеринское, — легкомысленно отозвался Дамблдор.
— Вот как! — сухо ответил Гарри, лихорадочно соображая. Он и так уже решил рассказать Снейпу про свой сон, безо всякого принуждения. Пожалуй, стоит попытаться выжать из этого решения все, что можно. — Как насчет небольшого соглашения, сэр? — предложил он, выпрямившись. — Гермиона получит назад свой пропуск в Запретную секцию, и ее не накажут за то, что она мне помогла. В обмен я сделаю то, что вы хотите, и поговорю с отцом про мой сон.
— Ты поговоришь с ним об этом в любом случае, — мягко заметил Дамблдор. — Поскольку выбора у тебя нет.
— Да, но если вы оставите Гермиону в покое, я буду лучше относиться к вам, — с улыбкой заметил Гарри, но, когда директор промолчал, продолжил уже более язвительно: — Мне-то вы сколько раз спускали нарушение школьных правил? Тысячу, не меньше. Больше того, вы меня подталкивали к тому, чтобы их нарушать, если это было ради хорошего дела. И тут то же самое.
— Скрывать важные вещи от отца — это хорошее дело?
— Нет, но в кои-то веки стараться разобраться в том, что со мной происходит, самому, вместо того чтоб ныть, — да! — огрызнулся Гарри. — Ну пожалуйста, сэр.
— Что ж... — Дамблдор улыбнулся лучезарно, как никогда, — к счастью, так сложилось, что я еще не говорил с Минервой о мисс Грейнджер...
«Сложилось так, ага, как же!» Вслух, однако, Гарри пробормотал только:
— Спасибо, сэр.
Дамблдор строго взглянул на него, уже не улыбаясь.
— Вещие сны, Гарри, никогда не бывают о пустяках. Ты видел нечто существенное, чем бы это ни было. И почти наверняка об этом следует уведомить Орден. Так что, будь добр, обсуди всё с отцом.
Гарри кивнул, но директорское увещевание напомнило ему еще одну вещь.
— Когда мы с Северусом пришли сюда подписывать документы, я думал... казалось, будто вы не хотите, чтобы он меня усыновлял. А теперь все время говорите «твой отец» — значит, вы передумали на этот счет?
Дамблдор щелкнул пальцами, и на столе появилось множество вещей: горячий чайник с чаем, тарелка бутербродов с огурцом и кресс-салатом и подносик сливочного печенья, обсыпанного сахаром. Директор налил Гарри чаю, затем жестом предложил угощаться.
— Полагаю, Северус не упоминал, что пьет со мной чай минимум дважды в неделю?
— Нет, полагаю, не упоминал, — отозвался Гарри.
— М-м-м, — Дамблдор сунул в рот печенье. — Я, разумеется, стараюсь регулярно общаться со всеми преподавателями. Что же касается Северуса... — он улыбнулся. — Я не могу не спрашивать, как у тебя дела, и когда мы начинаем разговаривать... он воспринял отцовство, как метла — полет, не так ли? Мне следовало понять это раньше. Он всегда чрезвычайно ответственно относился к обязанностям Главы Дома.
Гарри задумался. Возможно, то, что Снейп так долго был Главой Слизерина, объясняло некоторые вещи.
— Гм, — начал он, соображая, как продолжить. — Знаете, у нас не всегда всё гладко. То здорово, а то...
— Что неудивительно, мой мальчик.
— Да, конечно, — согласился Гарри. — Но дело такое: мне кажется, он привык реагировать на некоторые вещи как Глава Дома. Может, вы как-нибудь намекнете ему за чаем, что не очень по-отцовски снимать с меня баллы за чисто семейные неурядицы?
— Возможно, тебе самому стоит об этом намекнуть? — мягко заметил Дамблдор.
— А я уже, честное слово. Но что-то пока без толку.
Директор многозначительно кивнул.
— Я поговорю с ним об этом. Но ты должен сознавать, Гарри: Северус, без сомнения, догадается, что ты сперва говорил об этом со мной.
Гарри сделал глоток, пряча за чашкой улыбку.
— Ну и пусть.
Что бы сказал в ответ Дамблдор, осталось неизвестным, поскольку в эту минуту в камине взревело пламя, и оттуда вывалился Снейп: в растрепанной мантии, весь в пепле, он выглядел совершенно несолидно. Но еще большее потрясение вызвали сорвавшиеся с его губ слова.
— Гарри пропал! — выкрикнул он, еще толком не выйдя из огня и спотыкаясь так, словно у него подкашивались ноги.
— Нет, не пропал, — сказал Гарри, вскочив с кресла так, чтобы его было видно.
Зельевар потерял дар речи, в темных глазах вспыхнуло облегчение, и на долгую минуту в комнате повисла абсолютная тишина. Потом он произнес, наверное, самую бессмысленную вещь, какую только Гарри когда-либо слышал из уст Северуса Снейпа:
— Ты здесь.
— Ну да. — Чувствуя, что отец по-прежнему в глубоком шоке, Гарри постарался говорить успокаивающим тоном: — Профессор Дамблдор пригласил меня сюда погово...
Снейпу понадобилось меньше мгновения, чтобы пересечь комнату; он сгреб Гарри в охапку и чуть не задушил в объятиях, крепко стиснув и прижав к себе. Но, не дав Гарри опомниться, отец оттолкнул его от себя, вцепился в плечи и принялся трясти.
— Ты самый безмозглый ребенок, какого мне только приходилось видеть! — заорал он. — Драко чуть с ума не сошел от беспокойства...
Дамблдор неожиданно накрыл руку зельевара своей, и тряска прекратилась.
— Только Драко, Северус?
Снейп возмущенно фыркнул, резко отступил на шаг и скрестил руки на груди.
— Что за вздор. У меня есть все основания для беспокойства, если этот глупый ребенок достаточно легкомыслен, чтобы удрать невесть куда и никому не сказать ни слова!
Гарри вдохнул поглубже и возразил:
— Я сказал Драко, что иду сюда.
— Весьма возможно, — скривившись, огрызнулся Снейп, — однако мой урок со слизеринцами-четверокурсниками он прервал, пребывая в абсолютной панике! Причем настолько, что вообще не следил за своей речью. К ночи по всему замку пойдут слухи, будто Волдеморт снова проник в Хогвартс!
— Послушайте, — сказал Гарри, — очень жалко, что Драко не услышал, но я ему говорил. И мне показалось, что он даже ответил.
— И по какой же причине, — ядовито поинтересовался Снейп, — ты не задержался на минуту — узнать, что именно он ответил? А вдруг он сказал: «Что-что, Гарри? Я не расслышал»?!
— Я хотел, чтобы никто не видел, как я пытаюсь пользоваться камином! — воскликнул Гарри, только потом сообразив, что стоит поделиться новостями: — И у меня получилось, профессор! Я переправился сам и даже не обжегся!
Выражение лица зельевара чуть-чуть смягчилось.
— Да, у тебя получилось.
Тихая гордость, прозвучавшая в этих словах, произвела на Гарри большее впечатление, чем любой упрек.
— Я не хотел никого пугать, — сказал он. — Я правда думал, что Драко меня слышал. Простите.
Снейп прикрыл глаза, но Гарри успел заметить мелькнувшую в них боль, от которого они стали чернее черного.
— Я думал, что потерял тебя, — признался зельевар срывающимся шепотом, в котором и теперь звучал самый настоящий страх. — Я думал, что защитные чары не сработали. Что тебя убьют. Что тебя уже убили.
На сей раз Гарри, не выдержав, ринулся к отцу и крепко его обнял.
— Простите! — отчаянно повторил он, уткнувшись лицом в мантию отца.
Снейп стиснул его еще крепче и на мгновение коснулся губами его волос; Гарри заметил, что директор счел уместным тактично отвернуться.
— Что ж, ты не собирался никого волновать, я уверен, — наконец хрипло произнес Снейп. Отступив на шаг, он кашлянул, чтобы привлечь внимание Дамблдора. — Мне крайне жаль обременять вас, директор, но, полагаю, будет лучше, если Гарри объяснит Драко, что случилось, в моем присутствии. Вы не могли бы спуститься и поспособствовать моим слизеринцам, пока они заканчивают работу над Оссифицирующим составом?
Гарри помнил это сложное зелье. Один его глоток укрепляет кости, но больше... А малейшая ошибка в приготовлении могла привести к кошмарным результатам. Он с трудом сглотнул, когда до него дошло, что случилось.
— Вы оставили студентов посреди варки?
— Полагаю, я уже говорил, что ты для меня важнее всего прочего, Гарри, — медленно и отчетливо выговорил Снейп, и его скулы слегка порозовели. Он снова повернулся к директору: — Если понадобится, в левом верхнем ящике моего стола приготовлен антидот. Оранжевый флакон. Я не желаю, чтобы мои слизеринцы окостенели с ног до головы. — Краска сошла с его щек, и он усмехнулся: — Вот если бы Драко сорвал меня с урока у гриффиндорцев...
Гарри фыркнул и легонько ткнул его пальцем в плечо:
— Ага, ага. Я вас насквозь вижу.
Снейп наградил его абсолютно непроницаемым взглядом:
— Понятия не имею, что ты хочешь этим сказать.
— В таком случае, всего хорошего, — вмешался Дамблдор, оглядев их обоих с явным удовлетворением. Распрощавшись, он отправился через камин в подземелья, к студентам Снейпа.
Схватив отца за руку, Гарри потянул его к камину.
— Посмотрите, как я...
— В другой раз, — отказался Снейп. — Не хотелось бы последовать за тобой и обнаружить, что Драко успел тебя проклясть за то, как ты его перепугал.
— Да не будет он меня проклинать! — воскликнул Гарри. — По-моему, вы из-за этой ссоры теперь перестраховываетесь. Мы с ним обычно отлично ладим.
— Неумение Драко держать себя в руках более всего проявляется в стрессовой ситуации, — пояснил Снейп.
— Ну ладно, давайте вместе, — согласился Гарри, шагнув в камин и дожидаясь, пока зельевар его догонит. — Но я сам брошу порошок. Дом Гарри Поттера! — скомандовал он, и оба исчезли в зеленом огне.
Обычно каминная сеть просто обожала выплевывать Гарри из себя, но теперь в присутствии зельевара повела себя прилично. Вихрем спустившись в подземелья, они спокойно вышли из камина в гостиную и тут же услышали повелительный голос Драко:
— Укажи мне Гарри Поттера!
Палочка на полу завращалась и остановилась, кончиком указывая точно на покрытые пеплом ботинки Гарри.
— Ха-ха! — выкрикнул Драко, только что не прыгая. — Сработало, сработало! — Потом он поднял взгляд и заметил Гарри. — Ой, ты здесь.
«Гм, — подумал Гарри, — кажется, слизеринцы в стрессовой ситуации испытывают странное желание утверждать очевидное».
— Угу. Прости, что тебе пришлось поволноваться из-за меня, — повинился он и шагнул назад к отцу, когда в глазах Драко появился опасный блеск. — Дамблдор позвал меня к себе поговорить, и я решил пойти, вот и все. Я даже сказал тебе, что ухожу, но ты меня, наверное, не слышал.
Драко сверкнул глазами.
— В следующий раз проверяй, Поттер, услышал я или нет! Да у Северуса теперь, наверное, полкласса мертвых слизеринцев! Что, между прочим, вряд ли улучшит репутацию моего Дома!
— Прости, — повторил Гарри с некоторым смущением.
Драко посверлил его взглядом еще чуть-чуть, потом признал:
— Ладно, хорошо, что ничего не случилось.
Он поднял палочку с пола, качая головой.
— Экспериментируешь с указующим заклятьем? — негромко поинтересовался Снейп, хотя, кажется, он был заинтригован.
— Я думал, оно бесполезно для поиска людей, — добавил Гарри, плюхаясь на диван. — Оно же работает только на тех, кто с тобой в одной комнате, так что какой от этого толк?
— Ну, не знаю, — протянул Драко, оглядев его с ног до головы. — Оно может пригодиться, если, скажем, у одного хитрого гриффиндорца окажется... ну, я не знаю... плащ-невидимка?
— Ты знаешь про папин старый плащ? — удивленно выдохнул Гарри.
— Нет, я и правда поверил, что твоя голова тогда ходила в Хогсмид без тебя! — рявкнул Драко. — Конечно знаю! Кроме того, я его нашел, когда тебя искал.
Пришла очередь Гарри сверкать глазами.
— Ты искал меня в моем сундуке?!
— Слушай, ну откуда мне знать, что тебе может взбрести в голову? — вспылил Драко. — Прошлый раз, когда у тебя были проблемы, ты перестал есть, правда? Я подумал, тебя опять что-то расстроило, и ты... э-э... вернулся к тому, к чему привык в детстве.
Гарри расхохотался.
— Ты что думал, раз тут нет чулана, где можно спрятаться, я заберусь в сундук и закрою крышку?!
Драко, видимо, понял, что в таком виде это звучит уж совсем глупо.
— Откуда мне знать, что он внутри такой маленький? Право слово, тебе нужно обязательно купить себе заколдованный! Теперь ясно, почему у тебя вечно вещи валяются вокруг — ты их все туда не запихнешь, даже если попытаешься!
Гарри это прекрасно знал: он уже пытался. Он покосился на отца, который сел рядом.
— Знаете, я, может, попрошу себе новый сундук на Рождество. Или на день рождения.
— До него еще несколько месяцев, — заметил Снейп.
Отчего-то этот ответ оказался для Гарри неожиданностью.
— Вы знаете, когда у меня день рождения?
— «На исходе седьмого месяца».
Ну конечно: зельевар же знал пророчество. А Гарри-то подумал, что тот специально дал себе труд выяснить... Правда, это наверняка указано и в школьных документах, и в бумагах об усыновлении. Ладно, неважно.
Драко бросил на них озадаченный взгляд, но не стал развивать тему. Спрятав палочку, он признал:
— Да, я пытался кое-что проделать с указующим заклятием. А именно — разыскать тебя, Гарри. Я подумал: а вдруг найду способ заставить заклинание работать, даже если ты далеко.
— Квалифицированные взрослые волшебники веками пытались этого добиться, — сообщил Снейп.
— Но надо же было сделать хоть что-то! — огрызнулся Драко, по-видимому, задетый. — Не мог же я сидеть тут и учить чистящие чары, когда Гарри Мерлин знает где!
— Спасибо, — сказал Гарри.
Драко сердито раздул ноздри.
— Я не сделал ничего, за что меня стоит благодарить, Поттер, — чуть не зарычал он. — На одну секундочку я поверил, что у меня получилось, но нет, заклятье сработало только потому, что ты вошел. — Он прищурился: — Вернулся ты с Северусом. А когда уходил — тебя забрал директор или ты переправился сам?
— Сам! — обрадовался Гарри. — Я жутко доволен! Теперь я могу идти куда хочу! Только подумать, я могу взять и навестить Хагрида, когда только...
— Когда только мы будем уверены в том, что на его хижину не нападут заблудшие слизеринцы, — вмешался Снейп. — А также в том, что Упивающиеся Смертью не могут проникнуть на территорию школы незамеченными.
— Угу, — вспомнил Гарри, и радость его поугасла. — Вот дерьмо. Ой, извините, сэр.
Снейп только рукой махнул.
— Ты спокойно можешь пользоваться каминной сетью. Это означает, что ты снова обретаешь контроль над своими способностями. Учитывая, сколько чистой магии ты выплеснул в Девоншире, на мой взгляд, можно не беспокоиться о том, что на тебя нападут. Разумеется, после того как ты научишься контролировать и свои темные силы тоже.
Драко кивнул.
— Прямой доступ к собственным темным силам, — сказал он, распахнув глаза. — Только подумай, Гарри! Даже Темный Лорд на это не способен.
— «Сила, которой не знает Темный Лорд», — подтвердил Снейп. — У тебя все получится, Гарри.
Уверенность в голосе отца должна была воодушевить Гарри — но взамен лишь напомнила о том, что ему пришло в голову в кабинете директора. Очевидно, у него действительно все получится. Он оставит подземелья, соберет все вещи и уйдет; значит, магия к нему скоро вернется. Снова оказаться в Гриффиндорской башне было бы неплохо само по себе, но что если обстоятельства, которые приведут к разусыновлению, приведут и к тому, что он больше не сможет видеться со Снейпом?
Что если ему придется уйти отсюда насовсем? Что если он не сможет даже прийти поболтать, попить сливочного пива и посоветоваться с отцом?
— Тебя что-то тревожит, — тихо заметил Снейп.
Гарри понимал, что должен все рассказать. И сейчас была прекрасная возможность это сделать, но слова просто не шли с языка. Черт побери, Снейп о нем заботится! Как теперь сказать ему, что никакая забота им не поможет? Что, нравится им это или нет, но зельевару придется подписать эти бумаги?
— В чем дело? Тебе что-нибудь сказал Альбус? — настаивал Снейп. — Зачем он хотел тебя видеть, Гарри?
Гарри сжал губы. Чем больше отец беспокоился, тем больше хотелось признаться, но он попросту не знал, с чего начать.
— Гарри, посмотри на меня! — велел Снейп.
Он послушался, подняв несчастные глаза. Ну почему сон был такой невнятный? Почему ему не приснилось, зачем именно Тислторн опять к ним пришла? Он даже не знал, по большому счету, что требуется, чтобы аннулировать магическое усыновление. Ну, отец говорил про взаимное отречение, это да...
Вдруг Гарри ощутил холодок в сознании. Озеро... нет, волна, мягко плещущая в берег его собственных мыслей. Нет, не волна. Не волна, а мысли другого человека, который уже был в его сознании раньше...
Хрипло вскрикнув, Гарри возвел стену огня — выше, выше, выше. Он не пользовался окклюменцией с Самайна; от самой мысли об огне, о пламени по коже бежали мурашки. Он прибегал к ней всего однажды или дважды, а потом еще несколько раз, когда пытался с ее помощью подчинить свои темные силы. Но это было много недель назад, и с тех пор Гарри ни разу не закрывал сознание. Но как это делать, помнил, и все вышло легко и безупречно. Он не даст отцу прочесть свои мысли, тем более эти.
Однако было поздно. Осторожная легилименция сделала свое дело — отец уже все знал. Лицо Снейпа стало пепельным, руки затряслись, а в темных глазах читались два слова: «взаимное отречение».
Наконец зельевар, кажется, пришел в себя, и все его лицо словно окаменело.
— В мой кабинет, — рявкнул он, подкрепив свои слова повелительным жестом. — Сию минуту!